Craveonline: Когда у вас есть отличные телесценарии, что должно быть в киносценарии, чтобы привлечь вас?
DD: Киносценариям сложнее, потому что на современном рынке телевидение
имеет больше творческого простора, или даже кабельное телевидение имеет
больше творческого простора, чем киностудии, которые вынуждены искать
более широкую аудиторию и подгадывать момент, так что это трудно. Обычно
дело заканчивается выходом независимого фильма, не имеющего
преимущества в виде 3000 экранов кинотеатров в первый же уикэнд. У меня
нет определенных критериев. Я прочту сценарий, что-то случится, я скажу:
«О!» и буду взбудоражен. Не знаю, почему, но я выбрал его.
Козопас оказывается сложнее, чем о нем можно подумать. Вы беспокоились по поводу первого впечатления о нем?
Нет, потому что хотел чтобы он был сложным. Я знал, что был такой
культурный стереотип, не всегда бородатый, но вечно обкуренный.
Обкуренный чувак – это архетип 60-х, так или иначе. Я знал, что мог
изобразить его, но в то же время и подорвать, это было интересно – быть
клише, а потом – сюрприз – реальным человеком.
Мы бы хотели поделиться тем, что сказал Духовны о возможности выхода третьего фильма The X Files, особенно после слов сценариста и продюсера Фрэнка Спотница о том, что он не понимает, почему кинокомпания Fox без особого энтузиазма относится к идее продолжения своей собственной франшизы, а также о том, что, по его мнению, было не так со вторым фильмом.
Дэвид Духовны: Вы знаете что-то, чего не знаю я? Или я при смерти? Нет. Эта книга не закроется, пока в самом деле кто-нибудь не умрет. Одним из преимуществ этого шоу является открытость окончаний. Речь шла о возможности. Не о закрытии. Эта история из разряда бесконечных. Эти персонажи в вечном поиске. Вот что они делают. Даже если мы не видим их, они где-то там, в параллельном измерении. Малдер и Скалли по-прежнему делают свое дело, потому что это их призвание.
Я сделал так много ошибок. Но я считаю,
что чем чаще вы ошибаетесь, тем большему учитесь, поэтому я всегда приветствую
ошибки.
Моя любимая ошибка случилась, когда мне
было 17 лет. Я торопился к лифту в моей средней школе, когда мою руку зажала
дверь. Следующее, что я помню, - это как очнулся в больнице. Я потерял
сознание, упал вниз лицом и выбил два передних зуба, так что я провел в
больнице две недели, пока мне проверяли сердце и мозг. Все оказалось в норме.
Пока я был в больнице, единственным из
учителей, навестившим меня, был мой учитель латыни, мистер Роджерс, один из
всех. Я всегда думал, что он не любит меня, но он пришел и сел на больничную
койку. Он сказал мне: «Знаешь, ты не должен возвращаться в школу так рано». Но
я был капитаном баскетбольной команды, и был разгар сезона. Я не понимал, что
он хотел этим сказать, и желал вернуться как можно скорее.
